В следующий раз обязательно попробую написать об устройстве мира и политике, а пока скопирую драбблы из дневников. Извините все те, кто читал :3

Безымянное, Кайру
В зале резко стало темно - все свечи моментально потухли. Молодой, непривычно высокий жрец подошел вплотную к статуэтке богини урожая. Он коснулся холодного камня лбом, и, затаив дыхание, начал свою речь. В этот момент все замолчали, единственное, что они могли - своевременно делать вдохи и выдохи. На следующий день деревня получила долгожданный дождь, а Кайру поспешил в очередную страждущую деревню.

Безымянное, Тайшо
И ступила его нога на пыльную поверхность некогда мраморного пола. Многое с тех пор изменилось - роскошные залы потускнели и опустели, огромная библиотека отныне хранит лишь пепел. Сколько лет прошло, 40? Гость появился здесь с одной целью - забрать свои записи, но и их на месте не было. "Что ж, тут все отлично подчистили, браво, не придраться. Еще одной причиной не любить Власти стало больше."
"И куда теперь податься? Ночевать, допустим, можно тут, но питаться-то чем? Выйду в люди - изловить попытаются. Хотя... Зачем я им теперь? Проку не будет. Убить - не убьют, дорого обойдется. "
А оказалось все проще: наутро он понял, что чиновники игнорируют его существование. "Отлично. Просто нужно снова начать жизнь с чистого листа."

Безымянное, Кайру, О (белый)
- Хватит, ты! - Кайру звонко засмеялся и отвернулся.
- Ну доешь ты или нет? Давай, мужчина ты или хрупкая нежная девушка?
- Эй, слышать это от тебя просто смешно, хах. Ты сам-то ел? Откуда столько заботы?
- Мне нравится тебя опекать.
- Поесть я и сам могу, точно тебе говорю.
- Знаешь, как бы объяснить... - он нервно запустил руку в волосы, - У м... У меня был брат. Кажется, был. Я смутно помню. И я... Не смог о нем позаботиться, понимаешь? Не знаю, жив ли он сейчас. Просто...
"Просто меня гложет чувство вины и мне нужно о ком-то заботиться, так думаешь, приятель?"
Кайру хмыкнул.
- Я ем, видишь? Очень вкусно, правда. А ты... - Кайру тяжело вздохнул, резко наклонился к другу и растрепал ему волосы, - Ты ни в чем не виноват.Я просто знаю это.
(Этот диалог из их юности, вот скетчики:3)

Безымянное, Киба

Вино
Киба с размаху плюхнулся на старый деревянный стул, стоящий напротив барной стойки.
- Вина мне! - он сел поудобнее, положив ноги на стол.
- Слушай, клиент всегда прав, но скоро я начну брать проценты за неправильное использование стола. Ей богу, посетители думают,
что ты у меня на особом счету.- хозяин трактира тем временем начал наполнять стакан.
- И пусть себе думают. Я зашел сюда, чтобы отдохнуть. Вот и отдыхаю как умею. - Киба хитро улыбнулся, так и не убрав ноги.
Бардовая жидкость быстро наполняла стакан. Где-то сзади раздался громкий смех. Слышались женские перешептывания и грубый мужской голос.
Пахло дешевой выпивкой и таким же дешевым адеколоном. Киба закрыл на мгновенье глаза. "Вот она - жизнь. Такая, как есть.
Алкоголь и сплетни. Едкий запах духов. Ну кого привлечешь таким ароматом? Ведут себя так, будто это их последний шанс. Забавные. Настоящие."
Киба покочнулся на стуле и уперся во что-то.
- Эй, аккуратнее, пожалуйтста! - игриво промурчала женщина за тридцать.
- Извиняюсь, не видел.
Женщина многозначно посмотрела, но все же не стала присаживаться рядом.
Киба ухмыльнулся и вновь погрузился в атмосферу заведения.
- Хозяин, еще стакан! Хотя, давай два, ты же не откажешь составить кампанию своему приятелю, верно?

Безымянное, Киба, Роуан

Череп оленя
Снега в этот раз выпало достаточно много, он мешал передвижению, ноги проваливались чуть ли не по колено. Раздражение на лицах выражалось все явнее и явнее. Спустя несколько минут молчаливого пути послышался удар об землю, а за ним и множество отборного мата.
- Ты чего там разлегся? Мы еще не дошли.
- А то я не понял, - ехидно отозвался Киба, - я споткнулся обо что-то.
- Тут же снег кругом. – равнодушно сказал Роуан.
- А под снегом, конечно же, ничего нет, да? – Киба встал и оглядел предмет его негодования. Череп. Череп оленя.
Парень отряхнул одежду от снега и продолжил путь. «Череп довольно-таки глубоко лежит. Наверное, его убили еще осенью. Он уже мертв, а все равно доставляет волкам неприятности. Как иронично. Хотя, это как посмотреть. Он, вероятно, обрадовался бы, что даже после смерти на что-то годен. А может, это такая забавная месть? Наверняка его убили ради мяса такие, как я. Убили, убили, мертв. Он умер на этой пустоши. Умер. Я бы не хотел умереть так, одному на совершенно пустой земле, показывая свой свежий труп любому желающему. Мне жаль тебя, парень.»

Безымянное, Роуан

Голоса.

"Когда на твоих руках постоянно гибнут люди, когда от все тех же рук умерло не менее трех десятков человек, когда ты весь
в чужой крови - начинаешь слышать голоса. Часто ночью слышешь стоны боли и проклятия в свой адрес.
Мол, сдохни, сдохни как жалкое животное, ты, убийца! Умри так же, как ты убил моих детей. Или родителей.
А бывает, мерещется чей-то шепот или тихая мольба о помощи, о пощаде. Отпусти, я же ничего не сделал! Пожалуйста! Вот
от такого действительно становится не по себе. Начинаешь чувствовать себя грязным, хочется содрать с себя кожу, сделать вид,
что это вовсе не я, нет. Это кто-то другой. Кто-то другой вонзал клинок в чужой живот, точно не я. Да... Я действительно грязный.
Весь прогнил изнутри. А ради чего? В последнее время все полетело к чертям, все цели оказались ложными, хах.
Если бы только осознание могло перечеркнуть то, что я уже успел натворить. Если бы!"

Безымянное, Киба, Роуан, Хироки

Мельница.

Около двух часов ночи. Трое беженцев укрылись в заброшенной водяной мельнице. Половицы прогнили, издавая пронзительный скрип и готовые сломаться от любого неосторожного шага. Один из незваных гостей сел, облокотившись о какой-то давно не работающий механизм.
- Слушай, ты уверен, что мы правильно идем? Здесь в округе вообще никаких признаков жизни. Я долго не протяну, честно тебе говорю, просто возьму и вытащу эту чертову хрень из своей глазницы. – сидящий откинул голову и снова потер правый глаз.
- Эй, прекрати! – второй беженец отдернул чужую руку. – Конечно, уверен. Утром доберемся. Не трогай, кому говорю! Заражение пойдет. Как придем, сразу же обратимся к одному знакомому, он удалит глаз. А пока давай не дергайся.
- Легко тебе говорить, он ужасно болит. Черт. Не открывается толком.
- А ты и не открывай. Просто попробуй заснуть. – Роуан присел возле друга.
- Так я и заснул, ага.
- Прекрати жаловаться, мужчина ты или кто? – подал голос третий путник.
- Ой, да ладно тебе, Хиро-тян, я всего лишь хочу прийти туда пораньше. Не моей идей было тут остановиться.
- Это на что ты намекаешь? Я прекрасно знаю, что мы все устали, не только я. И хватит меня так звать, раздражаешь. – Хироки нахмурился и начал судорожно потрошить свою сумку, надеясь поскорее отыскать кое-что нужное.
- Я пойду осмотрюсь. – вставая, сказал Роуан. В спину доносились звуки ругани, и ему стало спокойнее на душе. «Еще чуть-чуть, и дойдем. Совсем немного, потерпи, Киба.»
Парень обошел мельницу и присел возле сломанного водяного колеса. Несмотря на то, что оно не работало, река была достаточно агрессивной, брызги то и дело попадали на лицо.
«Навевает воспоминания…» Он улыбнулся и откинулся назад, на прохладную траву.
«С самого раннего детства и до 11-12 лет я часто бывал у водяной мельницы, на которой работал мой отец. Тогда это казалось чем-то невероятным: огромное колесо, обуздавшее дикие воды, с помощью которого мы могли получать муку. По-моему, я считал это даже божественным даром.» - на его лице заиграла та улыбка, которую часто можно встретить у наивного ребенка, но никогда у взрослого. «Когда я был совсем мелким, меня не пускали внутрь, и я строил планы идеального преступления. Я следил за тем, когда меняется смена рабочих, и однажды все-таки проник внутрь, но счастье мое было недолгим – уже через пару минут меня поймали и заставили обрабатывать землю на ближайших полях до тех пор, пока не сядет солнце. Еще помню, как отец потом отчитывал. Я тогда жутко дулся, куда уж ребенку понимать серьезность и опасность на подобной работе. С тех пор я еще тщательнее продумывал план вторжения. Хорошие были времена. Безмятежные. Мы просто трудились изо дня в день и совершенно не задумывались о том, что твориться вне нашего замкнутого мира.»